Жан Поль Ганем- художник, что рисует поле

Коренное изменение природных ландшафтов — вот та неизбежная цена, которую человечество вынуждено платить за свое развитие. Вырубка лесов и добыча полезных ископаемых, промышленное производство и урбанизация территории, развитая дорожная сеть и даже сельскохозяйственное производство — абсолютно все виды человеческой деятельности необратимо разрушают хрупкие ландшафтные комплексы, сложившиеся в естественных условиях за долгие тысячелетия.

В городах по всей планете расплатой за прогресс остаются отравленные реки, «черные дыры» бывших промышленных зон, пустыри, свалки, деградировавшие территории, места, казалось бы, уже не подлежащие восстановле­нию или, в крайнем случае, требующие много­миллиардных инвестиций для реноваций.

К счастью, существует и принципиально иной подход к восстановлению городских и приго­родных ландшафтов, который дает стимул к реа­нимации окрестных депрессивных кварталов. И одним из самых авторитетных экспертов в этой области является француз Жан Поль Ганем, кото­рого часто называют не ландшафтным дизайне­ром, а ландшафтным философом. Впрочем, сам себя мэтр скромно называет просто художни­ком, а свой первый ландшафтный проект он реа­лизовал, будучи еще студентом художественной школы.

Жан Поль Ганем, французский ландшафтный художник

«В арт-резиденции Меру, которая расположена в типичном сельскохозяйственном районе к севе­ру от французской столицы, будущие художники обитают довольно большой срок — несколько месяцев, — рассказывает Жан Поль. — Так, время этой практики очень приблизило меня, горожанина, к природе. По правде, это была моя первая встреча с сельской жизнью. Я получил возможность наблюдать и рисовать руральные ландшафты не в статике, а в динамике — соглас­но смене времен года. Там я и познакомился с жизнью и работой фермера не только как произ­водителя продовольствия, но и как активного трансформатора пространства. Оттуда и роди­лась идея поработать с сельскохозяйственными ландшафтами, не только восстановить им былое визуальное разнообразие, но и придать им новые эстетические характеристики, привлечь внимание общества к фермерскому труду от посадки до сбора урожая».

Ж. П. Ганем широко использует в работе фермер­скую технику — тракторы, сеялки и методы посе­ва, применяемые в сельском хозяйстве, на прак­тике реализуя технику дизайна полей. По-настоящему красивым, запоминающимся может быть не только японский сад или декора­тивный огородик, но и огромные по площади поля, засеянные сельскохозяйственными культу­рами. Живопись и труд фермера — не только совместимы, считает он, но и прекрасно взаимно дополняют друг друга.

Ландшафтный художник выделяет четыре важ­нейших компонента, необходимых для работы: это история места, в котором он оказался, струк­тура и контекст ландшафта, осознание актуаль­ных проблем с окружающей средой, вызванных человеческим влиянием. Но самое главное, под­черкивает мэтр, — это сами люди, ведь любой проект создается именно для них, и настоящий ландшафтный архитектор должен очень тонко прочувствовать, понять, чего именно не хватает в данном месте в данное время.

На первый взгляд может показаться, что сельско­хозяйственные ландшафтные композиции созда­ются в таких местах, где не бывает много зрителей.

Но, как говорится, большое видится на расстоя­нии — тысячи людей ежедневно едут на работу и с работы, наблюдая динамическую картину оживших полей с крупными геометрическими фигурами вместо монотонных сельхозугодий.

Не может не радовать глаз пассажира, когда, под­летая к аэропорту, он видит на земле разноцвет­ные круги, волны, всевозможные геометриче­ские фигуры, которые сразу оживляют довольно скучный пейзаж пригородов мегаполиса. Такие работы — визитная карточка Ж.П. Ганема, а на одном из его мастер-классов полусерьезно про­звучал вопрос: не его ли руки загадочные гео­глифы на плато Наска?

Цветы над огненной пропастью

Хороший проект всегда вызывает позитивные сдвиги на территории, где он реализуется, когда харизма художника положительно взаимодейству­ет с энергетикой местности, со скрытой от посто­ронних внутренней историей — и эти трансфор­мации уже не ограничиваются только улучшением видовых характеристик ландшафта, но и меняют к лучшему уклад жизни местных жителей.

Убедительной иллюстрацией может служить один из самых известных и самый любимый самим мастером проект «Сад сенсоров» (LeJardindesCarteurs), реализованный в канад­ском Монреале в 2000-2002 гг.

Место работ — участок площадью 2700 кв. м, который 30 лет занимала муниципальная свалка. К началу работ котлован глубиной 60 м был запол­нен, и городские власти присыпали его сверху грунтом. Биохимические процессы, идущие на глубине, вызывали выделение метана и разогрев верхних слоев до 40 градусов по Цельсию — то есть даже в самые суровые морозы и после снего­падов это место оставалось бесснежным — клас­сическая «черная дыра», незаживающая рана, нанесенная человеком природе.

«Это была довольно сложная задача — подо­брать соответствующий видовой состав, — вспо­минает ландшафтный художник, — ведь расте­ния должны были смириться с тем, что их корни находятся в раскаленной почве, а верхние части — в арктическом холоде. Вторая проблема состояла в наборе большого количества работ­ников для того, чтобы управиться с такой обшир­ной территорией. Мы начали работу со студента­ми сельскохозяйственного колледжа, а потом мэрия Монреаля привлекла множество волонте­ров из числа окрестных жителей, а также под­ростков-правонарушителей, которым, как ни странно, пришлась по душе эта нелегкая работа. Вот так мы и трудились — трудные подростки в нелегких природных условиях».

Безусловно, важно, чтобы идеей проекта прони­клись не только его участники, но и местные жите­ли. А надо понимать, что вблизи городской свалки не может быть респектабельных кварталов — здесь проживает самое бедное население города. И когда, вместо привычной свалки и стай чаек, копошащихся в отходах, жители увидели из своих окон, как преобразуется унылая территория, с которой они вынужденно соседствовали столько лет, то они стали массово помогать команде про­екта. А меньшими усилиями невозможно транс­формировать большие пространства.

Итогом стал прекрасный ландшафтный парк, целое произведение искусства, в котором можно гулять или собираться на пикник. В центре огромных растительных кругов — специальные трубы, по которым метан, выделяющийся из глу­бин, направляется на местную электростанцию — так что бывшая свалка стала еще и дополни­тельным источником тепла и света.

С тех пор прошло 12 лет, но до сих пор канадские власти называют этот проект образцом ком­плексной реновации депрессивной городской территории и очень гордятся им. Реализация «Сада сенсоров» дала надежду на новую жизнь и жителям окрестных кварталов — у них исчезла масса бытового и мировоззренческого негатива, и многие из них реально сумели изменить свою жизнь к лучшему.

В двух шагах от Парижа

«Черные дыры», созданные человеком, конечно же, есть в любом городе. Зоны запустения, обра­зовавшиеся от человеческой деятельности, в которых люди не исправляют своих ошибок, а, разрушив городское пространство, просто забрасывают его и уходят, можно найти даже в блистательном Париже.

В северный пригород Обервилье Жана Поля Ганема позвал коллега, преподаватель местной художественной школы, в 2010 году.

«Нашему взору предстали развалины мылова­ренной фабрики к востоку от канала Сен-Дени, — поясняет ландшафтный художник. — Квартал этот очень бедный, здесь проживает много выходцев из Магриба и других африканских регионов, чьи детишки играли среди руин, лаза­ли по разбитым бетонным блокам с торчащей арматурой, повышая вероятность травматизма до максимума.

С чего начинать реабилитацию этого участка, как дать ему вторую жизнь? И, для начала, где искать деньги на реализацию проекта в таких кварталах, где средств не хватает на самую необходимую инфраструктуру, не говоря уже о красоте и дизайне городской среды?»

Можно считать крупной удачей, что у мастера сложились теплые взаимоотношения с мэром Обервилье, и, благодаря энергии и настойчиво­сти последней, проектной команде быстро уда­лось найти партнеров. Несколько крупных деве­лоперских компаний, которые вели строитель­ство неподалеку, согласились помочь безвоз­мездно. Много ли у нас в стране строительных компаний, которые за «спасибо» вывезли бы 850 тонн гравия, щебня и мусора?

В четком соответствии с планом построек быв­шей мыловарни на месте несущих стен и пере­городок общей протяженностью 1340 м были выкопаны траншеи, которые впоследствии заполнили 300 тоннами плодородной почвы.

В чернозем были высажены могар (итальянский щетинник), нигер (итальянский масличный нуг), фацелия — растения, которые легко укореняют­ся, быстро растут, но при этом не истощают почву. Дополнили общую флористическую кар­тину более знакомые публике пшеница и ячмень. Гигантские подсолнечники яркими пятнами по всей площади насаждений собрали всю компо­зицию воедино.

В итоге получился регулярный сад, но «наизнан­ку» — вместо зеленых куртин — бетонные пло­щадки, а вместо дорожек — живые изгороди. Проект получил название «Сад трещин» (LeJardindesFissures).

Ученики близлежащих школ, не чуждые совре­менному стрит-арту, также внесли свой вклад в проект, оформив граффити по всему периметру ограждающих участок заборов, вдохнув в них жизнь. Сочетание граффити и флористического фона оказалось неожиданно интересным и стало источником вдохновения для будущих проектов.

В принципе, на этом первый сезон можно было считать закрытым, но команда проекта обратила внимание на то, что после начального всплеска интереса к «Саду трещин» местные подростки перестали его активно посещать. Добавили всего одну деталь — дорожки для маунтин-бай­ка, чем моментально восстановили популяр­ность LeJardindesFissures среди тинейджеров Обервилье. Ныне участок заброшенной мыло­варни — популярное место отдыха жителей окрестных кварталов, здесь проводятся спор­тивные соревнования, концерты, другие локаль­ные мероприятия.

«Иногда мне кажется, что я не ландшафтный дизайнер, а политик, потому что ликвидирую черные дыры на карте городов вместо централь­ного правительства или местных властей», — саркастически замечает художник.

Что объединяет эти два сада? Прежде всего, чут­кое отношение ландшафтного архитектора к истории конкретной локации, ясное понимание экологических и социальных проблем данной территории позволяют получить не только эсте­тический, но и заметный гуманистический эффект от реализации проектов. Возможность предложить наименее затратные варианты реновации «зон отчуждения» в общественном городском пространстве, эффективное вторич­ное использование «отработанных» территорий — вот отличительные черты Жана Поля Ганема — ландшафтного художника и философа.